24 декабря состоялся выпуск эфира программы "В фокусе Цели": "Против лома есть приёмы - пошлина в 100 евро" на радио Эхо Москвы в Петербурге с Мариной Богомягковой, экспертом по медиа и коммуникациям в сфере устойчивого развития, автором и ведущей программы «В Фокусе Цели».
Для тех, кто не был с нами в эфире на ФМ волне 91.5 радио Эхо Москвы в ПЕТЕРБУРГЕ, предлагаем интервью в мультимедийном формате с Олегом Свикша, Генеральным директором ООО «РосМет».
М. Богомягкова― Друзья, всех приветствую! С вами Марина Богомягкова и наша программа «В фокусе Цели».
Мы продолжаем рассматривать принципы устойчивого развития и говорить о том, что в нашей стране не так с достижением 17 целей устойчивого развития и повестки ESG. И сегодня у меня в гостях Олег Свикша, Генеральный директор Общества с ограниченной ответственностью «РосМет». Олег, приветствую! Я очень рада, что вы пришли к нам в студию и мне бы хотелось задать первый вопрос. Какие основные сейчас угрозы нависли над отраслью обращения с ломом и отходами чёрных и цветных металлов? Мы можем посмотреть на это с точки зрения экспортной составляющей, так как тема нашего сегодняшнего эфира «Против лома есть приёмы», и этим приёмом оказалось повышение экспортной пошлины до 100 евро.
О. Свикша― Ситуация для нас, как для предприятия в основном работающего на экспорт, крайне тяжелая, безусловно. Это при том, что мы работаем на рынке лома с 1995 года, прошли не один кризис и преодолели немало трудностей различного масштаба. Мы падали и поднимались вместе с российской и мировой экономикой. Я подчеркиваю – с экономикой. В данном же случае имеют место искусственные регулирующие меры.
М. Богомягкова― Какие основные последствия? Почему это повышение становится таким роковым?
О. Свикша― Во-первых, оно достаточно радикальное, жёсткое. Поэтому нам сложно. Перечислю основные факторы: неожиданность произошедшего – мало кто верил, что дело дойдет до практического применения мер такого характера. Мы услышали некоторое время назад, что, может, будет 100 евро, и не приняли всерьез; отсутствие на должном уровне диалога между экспортерами лома и правительством, основанном на принципах взаимного доверия и обоюдной заинтересованности в функционировании и развитии отрасли; абсолютная (для экспортеров) неопределенность в развитии ситуации и ее масштабах.
М. Богомягкова― Олег, а давайте нашим слушателям расскажем про важность такой отрасли, как металлосбор. Почему это важно для экологии и почему нужно задумываться о том, что такую отрасль нужно стимулировать, а не таким образом демотивировать людей собирать лом?
О. Свикша― Давайте попробуем! Ну, во-первых, я считаю, что экономика нашей страны, подчёркиваю — нашей страны, большой, должна быть здоровой, направлений деятельности должно быть много, их нужно постоянно развивать. Мир не стоит на месте, идёт вперед. Мы не должны отставать, однозначно.
М. Богомягкова― Что будет, если перестанут собирать лом?
О. Свикша― Для меня, как для металлиста (мы так себя еще называем), даже представить себе сложно. Его не перестанут собирать, конечно, что бы кто ни делал, в любом случае это невозможно. То есть, есть такой фактор, как употребление. Все мы ездим на машинах, живем в домах, летаем на самолётах, плаваем на кораблях. Металл нужен везде и всегда, это вообще опора земли. Поэтому ломосбор будет, а другое дело — какова его цена?
Про важность для экологии. Я ещё с детства помню, лом валялся много где. Наверное, много мы и не видели. А когда мы начали заниматься стружкой, в частности металлической, (а мы были одними из первых, кто начал это делать), её просто вывозили в лес огромными кучами, точили много. Союз для себя много чего делал, естественно, ее было достаточно много, но девать ее было некуда, на самом деле, как и сейчас.
А в таком не переработанном виде потребление ее не очень велико в процентном соотношении. Она практически не нужна в России, её нужно брикетировать, пакетировать, тогда да. Представьте себе груды очень большие, если вам доводилось быть в порту, где десятки тысяч тонн лежит, иногда даже сотни, очень большие объёмы. И всё это может лежать, стекать в землю, ржаветь, выделять что-то не очень полезное в атмосферу.
М. Богомягкова― В итоге мы воду из-под крана получаем другого качества. Если говорить про эту меру повышения пошлины, она мотивируется тем, что лом должен оставаться внутри страны. Как вы считаете, насколько это аргументированно и, главное, насколько внутренний рынок способен освоить всё то количество лома, которое у нас образуется?
О. Свикша― В общем-то идея неплохая, звучит красиво, звучит правильно. Конечно, всё своё лучше бы поближе, с одной стороны. Но тем не менее, ведь это направление существует уже достаточно давно, несколько десятков лет. Другое дело, каково соотношение потребление лома в стране и того, что уходит на экспорт. Если в обороте лома мы имеем порядка 30 млн. тонн в стране, то из них 3-4 млн. тонн, уходящих на экспорт. С этой стороны, доля небольшая, и какое влияние будет от того, что прекратится экспорт? Я уверен, большого толка не будет и влияние такого это не окажет. Мы имеем понимание того, что в стране существует профицит лома, его достаточно много.
Тут ведь вопрос ещё в том, как его собирают, не только вопрос цены. То есть людям должно быть и выгодно, удобно и комфортно, в том числе.
М. Богомягкова― Это очень интересно, потому что очень серьёзный социальный эффект отрасль оказывает и там занято более 4 млн. человек, насколько я понимаю, более 4 млн. рабочих мест она может обеспечивать. Что будет сейчас, если запретить экспорт?
О. Свикша― Довольно понятная доля рынка скорее всего просто прекратит существование. Наша отрасль и без того является очень сложной и трудоемкой – металлолом не растет в офисе на подоконнике. Его нужно вырывать из земли, вытаскивать из леса, демонтировать внутри зданий или разделывая корабли. Металлическая стружка тоже имеет свою специфику переработки, хранения и транспортировки, она склонна к самовозгоранию и быстрой, глубокой коррозии. Переработка и перевалка лома – это опасные виды работ. Лом может быть радиоактивен и взрывоопасен. Здесь должны работать специалисты в различных областях, мы специально обучаем и готовим их. Найти таких людей на рынке вакансий даже в Питере очень сложно, не говоря о других регионах.
М. Богомягкова― Сами металлурги как относятся к этой мере, есть ли союзники?
О. Свикша― На открытых площадках диспутов каких-то я не слышал. Может, они и были. Вся суть в том, что цена на лом снизится, если его станет больше, потому что он перестанет ходить за границу, предложение вырастет. Но это, конечно же, ошибочно, потому что никто никуда не убирал ту же конкуренцию между предприятиями внутри страны, какие-то специфические моменты, когда это где-то перебор, где-то недобор, в любом случае, у них свой рынок. И в самом деле, было время, когда в начале нулевых экспорт «рулил», с этой стороны, отрадно, что внутренние предприятия развились, стали очень платежеспособными, обеспеченными качественным оборудованием. И теперь они «рулят» внутри страны, мы на них слабо влияем.
Обращу внимание на то, что, с одной стороны, доля экспорта составляет примерно 8% от общего оборота лома в России – и тогда возникает вопрос: откуда у кого-то столько уверенности в том, что это такой высокий уровень влияния на внутрироссийский рынок, что кроме, как закрыть экспорт, ничего правильнее сделать нельзя? Так и хочется сказать: «Господа, побойтесь Бога! Не надо забирать у людей выбор – должна быть конкуренция, поддерживающая динамику и высокое качество рынка». С другой стороны, это миллионы тонн лома, собираемого и отправляемого потребителям, это привлечение миллиардных инвестиций и валютной выручки, это тысячи рабочих мест, это доходы разных отраслей внутри страны, это улучшение экологии в конце концов.
М. Богомягкова― Олег, скажите, пожалуйста, есть такое понимание, что любая угроза — это в том числе и возможность. Можно ли увидеть какую-то вновь открывающуюся возможность перед отраслью, которая вызвана этим повышением пошлины?
О. Свикша― А какие проблемы? Поставляйте как раз лом нам же. Такая альтернатива существует, конечно. Я думаю, что для ряда экспортёров это даже, может быть, и не проблема, потому что они могут обладать сетью региональных площадок, какими-то еще возможностями. Что касается, допустим, Петербурга, в частности и компаний, которые подобно нам, очень ориентированы на экспорт, то у нас есть несколько площадок, но они все в Петербурге, и, конечно же, нам очень сложно придётся, потому что логистически Петербург в этом смысле в самом нехорошем месте находится, на краю нашей земли. Поэтому здесь мы проигрываем.
Открывайте площадки. Обращаюсь ко всем ребятам, которые работали всегда на внутреннем рынке: будете ли вы так рады, если теперь ещё несколько десятков экспортеров придут в регионы и начнут открывать свои площадки? Здесь мы опять возвращаемся к тому, что рынок очень похож на организм – в нем действует масса систем и компонентов, тесно связанных между собой, растущих и развивающихся с течением времени, посредством различных процессов совершающих определенные действия для достижения определенных целей. Рынок, как и организм, может болеть и может выздоравливать. И, как любое вмешательство в организм, а тем более грубое и жесткое, может ему навредить или даже привести к гибели, так и конкретный вид деятельности может непоправимо пострадать от неправильных действий. В этом и заключается исключительная сложность происходящего.
М. Богомягкова― А если так говорить, то до кого нам нужно достучаться и какую нужно сейчас провести работу, чтобы отмотать назад, либо просто прекратить эту меру?
О. Свикша― Ну, мы тут должны в обратном порядке идти, то есть если мера принята государственной властью, до них надо достучаться.
М. Богомягкова― Как это сделать?
О. Свикша― Как это сделать? Я приехал сегодня в студию для этого, до меня были коллеги.
М. Богомягкова― Как вы считаете, сейчас насколько налажен конструктивный диалог между бизнесом и властью, и чего нам в этой части взаимодействия не хватает?
О. Свикша― Мне кажется, он не очень налажен, наверное, потому что об этом направлении отрасли как экспорт, а это те самые 8%, она сверху кажется не такой уж и большой. Правда непонятно, для чего нужно так жёстко прессовать. Может быть, это мешает, а как быть ближе? Здесь можно просто в философию удариться про патриотизм, любовь к Родине и прочее.
М. Богомягкова― Эта мера тем и объясняется, что патриотизм, любовь к Родине, всё наше должно оставаться в стране.
О. Свикша― Опять же законы рынка никто не отменял, всё должно быть не только в меру, но и вовремя, все должно быть на своем месте. Вы, когда хотите сделать красивую причёску, надо сделать быстро и дёшево, всё равно же не будете, извините за такой пример, делать самостоятельно, непонятно чем. Вы пойдёте к профессионалам, и они всё сделают. Надо тоже это понимать.
Здесь, может быть, конечно, пересекаются интересы, есть внутреннее потребление, кто из российских металлургов откажется иметь более дешёвый лом?
М. Богомягкова― У нас остается с вами буквально 10 секунд. Скажите, конкретно вы за или против этой меры?
О. Свикша― Именно этой меры против, но есть ведь и другие инструменты, можно было бы сказать про квотирование, например. В 2019 году вводили квотирование экспорта лома, что на мой взгляд было гораздо более грамотно и цивилизованно – ситуация была не очень радостной, но хотя бы предсказуемой. При этом напомню, что в проекте некоторые региональные коэффициенты были ниже, чем принятые в итоге. Например, изначально по Северо-Западу планировался коэффициент 0,5, но в итоге его подняли до 0,8, то есть у нас забрали 20% от среднегодового объема вместо 50%. При этом отмечу, что это повышение произошло благодаря усилиям представителей «РУСЛОМ.КОМ», некоторых экспортеров и неравнодушных депутатов отдельных фракций. Период квотирования закончился, и все экспортеры облегченно вздохнули. Но, не на долго, как выяснилось – через год нас ждало увеличение ставки вывозных пошлин. Причем так срочно, так быстро. Например, при вступлении России в ВТО их снижали в течение 4-х лет, по 2,5% в год. Здесь же решение было принято в считанные месяцы и первое повышение было не на 2,5% а в 5 раз примерно. И не на год, а на 6 месяцев. Затем ее увеличивают еще в 1,5 раза и вот теперь, уже через 5 месяцев, еще в 1,5 раза. Таким образом всего за год пошлина была увеличена в среднем в 11 раз – с примерно 700 рублей за тонну до 8000!
Поэтому, крайне важно правильно оценить происходящее. На словах, конечно, это можно называть ограничением или остановкой нашей деятельности, и даже запретом экспорта. Но, на деле это — ликвидация подавляющего большинства предприятий участников ВЭД в сфере экспорта лома по всей стране. Кто и как будет восполнять потери собственников этого бизнеса и смежных с ним? А потери государственного бюджета? Кто и как будет давать достойную работу тысячам людей, обеспечивая тем самым их покупательную способность, чтобы экономика страны росла? Непонятно.
Уже немало было сказано и приведено немало доказательств тому, что на практике подобные меры никогда не приводили к желаемым результатам (Казахстан, Украина) — общий ломосбор всегда падал. На данный момент он уже упал до рекордно низкого сезонного уровня за последние 10 лет), а зима еще впереди. И это несмотря на то, что цена на лом внутри России не снизилась, а с момента первого поднятия ставки вывозной пошлины она только росла, уже давно достигнув местами 30-34 000 рублей за тонну. В то время как в нашем регионе с того же времени цена практически никогда не превышала 24 000 рублей за тонну, а порой и опускалась до 21 000. Масса поставщиков лома в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, работавших исключительно на экспортеров, теперь не смогут собирать, перерабатывать и поставлять им лом. Учитывая удаленность от основных металлургический предприятий России, лом отсюда не поедет и к ним. Переориентировать направление поставок на внутренний рынок только кажется легким делом далеким от металлолома людям – далеко не все предприятия здесь обладают возможностью отгрузки ж/д транспортом, дефицит вагонов и возросший в 3 раза уровень стоимости провозной платы тоже никто не отменял.
Мое желание, чтобы не только голоса Ассоциации «РУСЛОМ.КОМ» и еще нескольких человек были услышаны, я хочу еще раз призвать всех коллег-экспортеров нашей страны сообща, раз за разом освещать свою позицию по этой ситуации на всевозможных площадках. Необходимо дать возможность всем участникам металлоломной отрасли России и тем, кто оказывает на него влияние сегодня, понять, что в долгосрочной перспективе нормально существовать может только здоровый и свободный рынок. Не надо пренебрегать той своей частью, которая реформировалась, строилась и развивалась вместе с вами уже тридцать лет. Сейчас не самое легкое время для страны, для ее экономики – поэтому особенно необходимо не увеличивать нагрузку на отрасль, а уж тем более уничтожать ее, а наоборот, оказывать поддержку работающему бизнесу.
М. Богомягкова― Спасибо, огромное, я с вами прощаюсь!